Премьер РФ хочет все более и более удобного общения с прессой. Неудобные собеседники удаляются. Нынешний традиционный "разговор", в котором участвовали сразу два персонажа расследований Алексея Навального, получился исключительно комфортным. Комментируют экономический эксперт Семен Новопрудский и кандидат в президенты РФ – 2018 Павел Грудинин.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Дмитрий Медведев основательно подчистил состав участников своей ежегодной не то что пресс-конференции, это называется "разговор". Он теперь разговаривает только со специально отобранными людьми, которые не зададут ему неприятных вопросов. Мы все-таки этот разговор обсудим. С нами Павел Грудинин, кандидат в президенты Российской Федерации 2018 года. Семен Новопрудский, журналист, экономический обозреватель. Дмитрий Медведев сказал, что очень много денег в стране, он изменил свою повестку "денег нет, но вы держитесь", а теперь "денег много". 23 триллиона, насколько я понимаю.
Семен Новопрудский: Он сказал: придется потратить 23 триллиона.
Елена Рыковцева: Павел Николаевич, вас не удивило, что их не было и вдруг взялись? Или это ему просто положено так говорить, чтобы мы уж очень не расстраивались?
Павел Грудинин: Указ президента распространяется на 6 лет, до 24 года. Поэтому если 23 триллиона за 6 лет, то это не такие большие деньги. Во-первых, если помните, у нас есть такой председатель бюджетного комитета Государственной думы Макаров, который сказал, что эта система неэффективна и безответственно абсолютно. Сколько денег туда ни вливай, все равно эффективнее не станет. Поэтому вы можете потратить 23 триллиона, и 123 триллиона, но если вы будете постоянно воровать деньги, если вы их будете вкладывать не туда, куда нужно, это все бесполезное дело.
Елена Рыковцева: К экономической стороне дела мы еще вернемся, но мы вам расскажем политическую, как он сменил команду за этим столом.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Стерильный "Разговор с Медведевым"
Елена Рыковцева: Видите, заменили "дождевского" Фишмана на лондонского Брилева. Хотите оппозиционного – вот у вас есть Брилев теперь, который представляет все, что только можно представлять. Зачем Дмитрию Анатольевичу совсем зачищенное сладостное пространство? Были какие-то подколки, были какие-то вопросы по политике. Зачем ему оказаться в такой в вате совсем?
Семен Новопрудский: Была такая команда КВН, у которой маленький мальчик, который выходил на репризу, говорил: "Я уезжаю в Магадан. Вы спрашиваете – зачем? Это не мое решение". Это называется не его решение. Я думаю, что не Дмитрий Медведев решает, кто ему задает вопросы. Очень показательно, что пресс-конференции президента России итоговые безразмерны, а эфир с премьер-министром жестко ограничен полутора часами. Песков поджимает журналистов, но это происходит обычно на пятом часу эфира, а тут полтора часа эфира. Понятно, что это все тщательно срежиссированное действие. Причем это действие давно уже является чем-то вроде разогрева к ежегодной пресс-конференции президента. В данном случае Дмитрий Медведев на бэк-вокале. Тем не менее, у этого интервью есть одна положительная, мне кажется, вещь изначально – это редкий случай, когда на российском телевидении что-то говорят про Россию. Потому что есть такое ощущение, что мы живем в Украине, а не в России.
Елена Рыковцева: Был интересный момент, когда я выключила телевизор после пресс-конференции. Вы знаете, что бывает после Владимира Путина – включаются на всех каналах ток-шоу политические и начинают обсуждать пресс-конференцию Владимира Путина. Это тоже единственный момент, когда обсуждается Россия, потому что Путин все-таки в России живет, поэтому считается, что обсуждают Россию. И в этот раз я думаю: что они скажут про эту пресс-конференцию? Включаю Первый канал, там обсуждается Бандера, включаю Второй канал – программа "60 минут" обсуждает все тот же кризис известный керченский. Никакого Дмитрия Медведева нет вместе с Россией в порядке обсуждения. Тем не менее, считаете ли вы, что он не сам определяет, кто вокруг него сядет? Он не ставил условия: давайте вы уже меня не дергайте по всяким поводам, типа бессрочного президента?
Павел Грудинин: Во-первых, я не знаю той кухни, о которой мы говорим. Другое дело, что я помню, как однажды случайно камеры не выключились и Медведев сказал несколько вещей, которые не хотел бы, чтобы они вышли в эфир, а каналы их выпустили. Там есть определенные игры внутренние – это башни Кремля дерутся. Ушла Тимакова, появился кто-то другой рядом с ним. Я думаю, что все это не просто так. Видели, как аккуратно, но жестко Брилев сказал, что заканчиваем, товарищи, полтора часа, расходимся, у нас другие дела. Поэтому у премьер-министра есть определенный коридор, в котором он движется. Кто-то заготовил эти вопросы, он их знал – это видно. Почему Фишмана нет – потому что это может выйти из-под контроля, он может задать в прямом эфире вопрос, на который неподготовленный премьер может что-то сказать, типа 200%, как это было в этот раз. Поэтому далеко выходить за те вопросы, которые ему написали, он не должен, потому что наговорит что-нибудь. Разговор о том, что мы продумали все, правительство внесло, а потом президент нас поправил. Ты зайди раньше, выясни, как все должно быть. Готовили же эти документы не по секрету от администрации президента. Потом хороший президент их поправил, они что-то поправили в пенсионной реформе. Это больше похоже на обман.
Семен Новопрудский: Это обман и есть. Потому что, строго говоря, даже президента России про пенсионную реформу спрашивали, в прошлом сроке он высказывался, обещал не повышать пенсионный возраст. Но проблема состоит в том, что долгое время, когда уже пенсионная реформа была объявлена, пресс-секретарь президента говорил: нет-нет, вообще президент не в курсе, он тут ни при чем, это только правительство сделало. Представить себе, что правительство взбунтовалось и начало принимать самые непопулярные решения, самые трудные решения за 10 лет – сегодня назвал Медведев это решение, не посоветовавшись с президентом и вообще в обход президента. То есть Дмитрий Медведев, по версии Пескова, как минимум три недели до того, как признал Песков, что все-таки президент участвовал в этом деле, Медведев, с его точки зрения, был каким-то страшным фрондером, который подрывал устои.
Елена Рыковцева: Потом, если бы там сидел Михаил Фишман, он бы, конечно, сказал: Дмитрий Анатольевич, а куда вы вообще пропали на две недели или на три? Ведь никто так и не знает, каким образом вы пропали, потом всплыли после того, как президент взял на себя всю эту пенсионную реформу. Конечно, могли спросить, если бы там были Марианна Максимовская или Фишман, но не спросили. Я предлагаю посмотреть эпизод один, который тоже можно назвать "отлить в граните".
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Медведев о небесном послании
Елена Рыковцева: Нечего хохотать. Ваш совхоз кормит ну не всю планету, но часть Москвы кормит. Почему не кормить планету?
Павел Грудинин: Дело в том, что если человек оговорился, это может быть.
Елена Рыковцева: Нет, он не оговорился – небом, говорит.
Павел Грудинин: Меня поразило слово "подназначено". Я же прекрасно понимаю, что премьер-министру рассказывают разные вещи. Если вы не производите молока, а вместо молока привозите пальмовое масло, то вам столько зерна, сколько нужно было Советскому Союзу, не нужно. Все-таки у Советского Союза было до ста миллионов тонн молока произведено, а сейчас мы в лучшем случае производим 18 миллионов тонн, остальное молоко бумажное, все об этом знают. А вот то, что мы угробили собственное животноводство – соответственно уменьшилось потребление зерна. Я вам напомню, что царская Россия тоже вывозила зерно, правда, в этот момент люди голодали. И у нас такая же история, когда премьер-министр не знает о том, что фермеры не покупают комбайны, трактора, у нас падение покупок по сравнению с прошлым годом, хотя они минимальны, всех сельхозмашин, техники. А это означает, что сельское хозяйство не в хорошем положении. Но для него это неизвестно, он продолжает как мантру говорить, что мы же вывозим. Слушайте, но мы же перестали есть. Если взять потребление человека в мире мяса – 90–120 килограмм на человека, а у нас 77, и мы снижаем потребление мяса. Я сегодня ехал сюда и прочел, что 63%, по мнению Роспотребнадзора, смертей – это смерть от неправильного и некачественного питания. Это означает, что то, что мы едим, вообще есть не надо. Мы вывозим сырье, зерно – это сырье, мы с таким же успехом можем радоваться, что мы вывозим нефть вместо полимеров, продуктов переработки. Поэтому если премьер не понимает азбучной истины, что вывозить нужно не сырье, а продукты передела, остается только плакать или смеяться. Поскольку уже наплакался, теперь только смеяться остается.
Семен Новопрудский: Там на самом деле все очень подготовлено, потому что Дмитрий Анатольевич уверенно говорил, лихо, бодро, как обычно, все хорошо в его стране, в которой он живет. Он, например, говорил о бурном росте фармацевтического рынка, который, по официальной российской статистике, второй год падает. Он защищал своих министров, которые прославились заявлениями о беспрецедентном росте реальных зарплат. Немножко сказал, что реальные доходы растут не так сильно. Суть состоит в том, что реальные доходы растут еле-еле и даже падали несколько месяцев во втором полугодии на фоне того, что они падали даже на фоне низкой базы. Потому что до этого с ноября 2014 года, по официальным данным Росстата, до января 2018 года доходы просто падали каждый месяц. То есть на самом деле Россия находится в гигантской яме по доходам. Премьер-министр описывает реальность, не владея базовыми координатами этой реальности. Он в каком-то смысле сочиняет экономическую ситуацию. Это, надо сказать, людей довольно сильно раздражает. Потому что сейчас даже, мне кажется, люди спокойнее реагируют на то, что какие-нибудь чиновники вдруг скажут что-нибудь честное, он говорит: включите мозги, не говорите, что государство ничего не должно молодому поколению, можно жить на 3500 рублей саратовским пенсионерам. Для этих людей Медведев говорит "включите мозги". Но когда сам Медведев говорит про реальность, которая не существует, рассказывает, по большому счету, сказки про состояние российской экономики – это, конечно, выглядит не очень хорошо.
Елена Рыковцева: Я предлагаю послушать его цитату про доходы, как он оформил свой ответ о том, что доходы растут все-таки у вас, дорогие россияне.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Медведев о зарплатах
Елена Рыковцева: Видите, какой эмоциональный.
Павел Грудинин: Во-первых, вы сказали, что он выпал на 10 дней, он выпал намного больше. Потому что если бы он знал, что в прошлом году падение доходов населения минус 1,7%, даже если плюс 1,6% рост в этом, то он достигнет только уровня 2016 года. Мы же с вами знаем, что мартовские выборы не обошлись бесследно. Людям платили деньги, 5 тысяч каждому пенсионеру, вливание в бюджетную сферу в виде зарплат разовое, премии. А потом все вернулось на круги своя. Конечно, это какое-то давление оказало на статистику, но после того, как Росстат подчинили Минэку, вы можете любую статистику получить без проблем. Если бы он послушал своего визави Кудрина, он бы узнал, что у Кудрина совершенно другое мнение об экономике, и о будущем экономики Кудрин говорит совершенно по-другому. Кстати, его министр Улюкаев, который все время искал дно, он говорил, что 20 лет у нас не будет роста. А премьер-министр излучает оптимизм.
Елена Рыковцева: Может быть, поэтому он и сел?
Павел Грудинин: Вот тут вопрос, что можно говорить, а что нельзя говорить.
Семен Новопрудский: Кроме того, премьер-министр апеллирует к данным Росстата и говорит, что мы переломили тренд. Но данные Росстата показывают публично, которые находятся в открытом доступе, их даже может погуглить Дмитрий Анатольевич, в отличие от Владимира Владимировича, он может погуглить, что в августе и сентябре, по официальным данным Росстата, доходы падали мало того что месяц к месяцу, но еще и в годовом выражении. То есть никакого перелома тренда вообще нет. Более того, правительство, которое возглавляет Дмитрий Анатольевич Медведев, ему подчиняется Министерство экономического развития, которое открыто говорит, что 2019 год из-за роста НДС обещает нам резкое замедление темпов роста доходов, если не их прекращение. То есть 2019 год будет хуже 2018-го по всем прогнозам правительства.
Павел Грудинин: Они ожидали инфляцию 2,8%, сейчас уже говорят 3,5%, скорее всего, будет больше. И рост доходов на 1,6% при инфляции, повышении цен, как они считают на 4, а на самом деле будет больше – это значит отрицательная динамика, люди беднее стали. Все эти разговоры про борьбу с бедностью, о которой все время говорили, они сделали количество бедных еще больше. У нас больше 50% населения не знает, как выбрать деньги: или кормиться, или заплатить ЖКХ, или что-то купить себе. У меня друг в Краснодаре, звонит мне: "Представляешь, захожу в обувной магазин, там очередь. Там зимнюю обувь дают в кредит на пять месяцев". Люди стоят в очереди, чтобы в кредит купить сапоги.
Елена Рыковцева: Это невероятное совпадение, что нам звонит сейчас Иван из Краснодарского края. Иван, сколько стоят сапоги у вас в Краснодарском крае хорошие? Есть ли у людей деньги на это?
Слушатель: Не то что у людей денег нет, люди занимают деньги купить дрова, чтобы отапливать дом свой. Никакой индексации пенсий пенсионерам, которые живут на социальные пенсии, не произведено. Я недавно написал президенту, получил ответ от Краснодарского края. В 2016 году прожиточный минимум установлен в размере 8418 рублей, в 2017 году прожиточный минимум установлен в размере 8478 рублей, в 2018 году прожиточный минимум установлен в размере 8537 рублей. То есть за три года было прибавлено 119 рублей. Это получается по булке хлеба в год. Это позор, это просто издевательство над нами, прожить на эти деньги невозможно.
Елена Рыковцева: В теории это работа журналиста, который сидит за столом с Дмитрием Анатольевичем и как-то ему пытается хотя бы что-то объяснить.
Павел Грудинин: Там не было журналистов, вы не обижайте. Там вице-спикер парламента сидел, иностранный журналист с зарплатой, вы не путайте – это не журналисты, это люди, которые исполняют определенную функцию. Даже по сравнению с президентом, там хоть какие-то журналисты есть, причем украинские, они задают сложные вопросы, а тут просто постановка.
Елена Рыковцева: Я хочу дополнить еще один штрих великолепный, очень смешной. Сергей Брилев сидит, как я говорю, это два "клиента" расследований Алексея Навального, он там сидит как хозяин, давно, с 2012 года несменяемый. Он говорит: "Я смотрю в свои графики, Дмитрий Анатольевич, мы плохо идем, нас не смотрят в сравнении с теми линиями. Вы давайте поживее, поэнергичней". Тот говорит типа того, что: "Ну хорошо, я сейчас взбодрюсь". Вместо того, чтобы самому задать вопрос поживее.
Павел Грудинин: Председатель партии "Единая Россия" разговаривает с членами "Единой России". Вице-спикер парламента, который представляет "Единую Россию", если бы они взяли журналистов из разных партий, например, КПРФ, ЛДПР, эсеры и задали бы вопросы премьер-министру, потому что парламентские партии существуют, то я понимаю, что разговор был бы живее. Брилев обиделся, потому что никому это уже неинтересно. Дело в том, что если бы вас обманули один раз, два раза, а ведь пять лет назад тот же человек говорил, что никаких повышений пенсионного возраста не будет, люди уже ему не верят. Поэтому что смотреть?
Семен Новопрудский: Кроме того есть такая вещь, что даже по большому счету Медведев тот человек, которому неважно, какие рейтинги будут. Это может быть важно по каким-то причинам Брилеву, хотя тоже не уверен. Понятно, что в каком-то смысле мы наблюдаем действие, в котором действительно участвуют придворные, как раз превращение политики в некоторый двор. И это не первые лица двора. На самом деле им важно, сколько вопросов задавали президенту, чтобы он побил рекорд общения, чтобы было задано и отвечено на большее количество вопросов. Медведев принципиально должен быть в тени. Он должен радоваться тому, что он остается премьер-министром, он должен быть в каком-то смысле громоотводом. Я не знаю, осознает ли он, что то, что он говорит, в это, во-первых, не верят люди, потому что это не соотносится с реальностью, но есть хоть какие-то данные социологических опросов, которые ему приносят. Сейчас в России экономические ожидания россиян самые худшие с момента начала кризиса.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим цитату его про триллионы.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Медведев о поиске денег
Павел Грудинин: Где они найдены - вопрос. Можно залезть в карман к любому бедному, вытащить из него пенсию, залезть в карман к любому бизнесмену, вытащить у него 2% НДС, залезть в бензобак, вытащить акцизами деньги, увеличить стоимость, собрать все деньги с народа, получить их, а потом принять профицитный бюджет, отправить его в Фонд развития, после этого из Фонда развития построить атомные электростанции в Египте, в Финляндии, еще где-то, и это называется деньги есть. А можно сделать по-другому, сказать: ребята, мы повышаем пенсии, повышаем зарплаты бюджетникам, появляется смысл развиваться предприятиям, предприятиям снижаем налоги, деньги берем в виде прогрессивной шкалы налога, забираем ворованные деньги, которые мы, к сожалению, не видим, а об этом говорят все, что мы продаем гораздо больше нефти, чем показываем на самом деле, забираем избыточные деньги у разных госкорпораций и получаем профицитный бюджет, но с другой совершенно историей.
Елена Рыковцева: По поводу налогов, кремлевский мечтатель или белодомовский мечтатель, он сказал, что, нет, мы не можем прогрессивную шкалу, потому что мы только-только избавились от черных зарплат и у нас все зарплаты теперь белые, говорит Дмитрий Анатольевич гражданам Российской Федерации. Вот они хохочут у своих телевизоров, конечно.
Павел Грудинин: Поэтому я и говорю: он выпал из процесса, причем надолго.
Все, кто участвовал в "разговоре с Медведевым". Брилев среди них старожил
Семен Новопрудский: Продолжается отскок к 90-м. Власть, которая находится у власти 20 лет и не имеет никаких конкурентов давно по большому счету, вообще не имеет ни морального, ни физического права что-либо говорить о совершенно другой эпохе. То есть что же вы делаете 20 лет тогда?
Елена Рыковцева: Они все время говорят: мы вас вытаскиваем из того ада, в который вас бросил Ельцин с его командой с 1990-го по 2000-й.
Павел Грудинин: Чубайсу как раз вручили какой-то орден.
Елена Рыковцева: За этот ад, с их точки зрения.
Павел Грудинин: Еще есть один персонаж, который сказал: я живу в волшебстве, я живу в сказке. Алишер Усманов, когда получал награду. Есть определенное количество людей, которые живут как в сказке. Один пенсионер шел с картошкой, его спросили, как ему елочка на центральной площади. Он ответил, но я не могу сказать то, что он сказал, столько сказал слов, что у него на карте пять тысяч, и ему эта елочка до..., и дальше. Это сейчас разошлось везде по интернету. Действительно пенсионеры в ужасном состоянии находятся, и тут им единственная радость телевизор рассказывает, что у вас все нормально, у вас реальные доходы повысились, и жить вы будете гораздо лучше, и как вам елочка.
Елена Рыковцева: Мы спрашивали сегодня прохожих, верят ли они, допустим, у него есть эти деньги и дойдут ли они по назначению.
Елена Рыковцева: Павел Грудинин спросил, как он сам-то объясняет происхождение этих денег, я прочитаю. Вопрос: откуда у нас эти 23 триллиона? Он говорит так: "Здесь пришлось приложить определенные старания для того, чтобы понять, что для нашей страны в настоящий момент является наименее безболезненным с точки зрения аккумулирования дополнительных источников роста, дополнительных доходов. В конечном счете вы знаете, что мы остановились на том, что нам пришлось увеличить налог на добавочную стоимость на 2%, некоторым образом скорректировать акцизную политику и решить некоторые другие задачи".
Павел Грудинин: Я говорил то же самое: 2 триллиона НДС в год, если вы умножите на 6 лет – это 12 триллионов денег, вытащенных из карманов бизнесменов, а на самом деле из кармана каждого жителя. Плюс к этому акцизы на топливо – это деньги, вытащенные из всего бизнеса, из каждого россиянина. Плюс к этому пенсионная реформа, которая позволила не платить пенсионные деньги, соответственно, около триллиона рублей умножьте на шесть, получите сумму даже больше, чем 23 триллиона.
Семен Новопрудский: Дмитрий Анатольевич про это не говорит, потому что это не по должности ему, но как раз на днях президент России утвердил программу перевооружения российской армии и закупки вооружений для силовых структур. Она стоит 22 триллиона рублей. То есть на самом деле точно такую же сумму, только на одну из частей перевооружения армии и закупки оружия для Росгвардии. Вообще количество силовиков в России такое, что как будто мы ведем не гибридную войну, а горячую, эта война на нашей территории. Кстати, у нас очень любят говорить: как так, американцы тратят такую сумму на вооружение. По доле ВВП мы тратим больше, чем Америка.
Павел Грудинин: Еще один неприятный момент. Может что угодно премьер-министр говорить, но если он вносит бюджет трехлетний, то там все видно. А в трехлетнем бюджете видно, что расходы на образование, здравоохранение, культуру равны расходам на государственное управление. Помните все разговоры, что мы должны сохранить количество чиновников, должны улучшить бизнес-климат. Он же четко сказал – мы сократим количество госаппарата. И увеличил. Зарплаты госаппарата он увеличил, пенсии у них совершенно другие. За счет всего населения, собрав деньги со всего населения, он устроил хорошую жизнь госаппарату.
Семен Новопрудский: Плюс еще есть такая простейшая вещь, был, казалось бы, популистский закон об отказе депутатов и сенаторов от надбавок к пенсиям. В первом варианте этот закон был, что это обязанность, а в итогов подписан, что это личное желание. То есть у нас депутаты и сенаторы хотят, могут отказаться от надбавок, а не хотят, могут не отказываться.
Елена Рыковцева: А статистики у Дмитрия Анатольевича нет, сколько отказалось от надбавок?
Павел Грудинин: Какая там статистика, если какой-то губернатор дефицитной области берет и ставит депутатам 187 тысяч месячную пенсию, подписывает на основании закона о субъектах федерации, думаете, это единичный случай? Надо понимать, что с людей собирают деньги, а дают определенным олигархам и чиновникам.
Семен Новопрудский: Власть в России живет в своей финансовой реальности. То есть у них есть свой бюджет России, бюджет своей России, а люди для них находятся в некоторой другой реальности, эти реальности все меньше и меньше сопрягаются.
Елена Рыковцева: Нашла эту цитату: "Мы избавились от конвертов". Он не говорит, что мы частично избавились или мы пытались – мы избавились от конвертов, говорит Дмитрий Анатольевич. Сергей из Туголесского бора, здравствуйте.
Слушатель: У меня, как обычно, взгляд с другого берега. Дурак, дурак, а тридцатку в день заколачивает. Они взвесили свои безграничные запросы, учли безграничные запасы страны, учли апатичность населения и поехали. Вот он настоящий эффективный менеджер.
Елена Рыковцева: Я тоже не могу понять, если население все это понимает, как это смешно, почему оно не хохочет?
Семен Новопрудский: Огромному количеству людей физически не до смеха. Хорошо известно, что люди, которые выживают, они, как правило, никаких требований к власти нигде не предъявляют, им не до этого. Они могут материться на телевизор, я извиняюсь, у них нет возможности эти требования предъявлять, потому что им нужно думать, где им достать еды.
Павел Грудинин: Вы не понимаете, что несмотря на все фальсификации, нарушения, все, что делала до этого власть, в сентябре выборы были провальными для партии, которую возглавляет Дмитрий Анатольевич. На самом деле это тренд, люди не пошли на выборы, но те, которые пошли на выборы, несмотря на то, что бюджетников гоняли и все делали как раньше, это не сработало. Этот сигнал общества власть не расшифровала, она продолжила этот путь.
Елена Рыковцева: Она расшифровала как никакие не провальные, наоборот, мы же победили.
Павел Грудинин: Вы видели, "Новая газета" показала по Московской области, как реально шли выборы. На самом деле есть аналогия столетней давности, когда царское правительство не понимало, что на самом деле в ближайшее время будет революция, сначала буржуазная, а потом пролетарская. И они сейчас не понимают, что происходит. Он же сказал на пресс-конференции, что я проехал по регионам. Как он ездит по регионам, мы знаем. Его отвезли туда, где только что подкрасили, привели к нему определенных людей, как сейчас журналистов – они определенные, у них только название журналисты. Одна бабушка ему в Крыму что-то сказала, он ответил: "Держитесь, денег нет". И попал на камеру.
Елена Рыковцева: Не повезло.
Павел Грудинин: А эти фразы он постоянно. Если бы он просто сел и поехал в метро, я езжу в метро иногда, вы знаете, много интересного ты услышишь, увидишь и поймешь. Если бы он, как я, сел в машину и проехал по Якутии 400 километров, увидел бы федеральные трассы без асфальта, вокзалы, которые три года ждут поезда и никак не приходят. Он увидел бы, как живет население, что такое 10 тысяч населения в поселке и ни одной асфальтовой дороги. Или грязь непролазная, или пыль страшная. Он бы понял, что люди живут ужасно просто. В Совете федерации недавно один вице-спикер говорит: вы знаете, что у нас три тысячи школ без теплых туалетов? Вот мы вышли на другой уровень. У нас больше полгода зима на некоторых территориях. В этот момент сидит премьер-министр и говорит: да у нас, в общем-то, все нормально.
Елена Рыковцева: У меня есть ужасные подозрения, что если он поедет по России не то, чтобы инкогнито, просто сам поедет своим маршрутом, они все равно будут выходить и благодарить, говорить, что нам прекрасно.
Семен Новопрудский: Каких-то людей на это могут подрядить. Огромное количество не будет выходить. Проблема состоит в том, что понятно, что Медведев живет в своей реальности, но к нему предъявлять претензии тоже довольно бессмысленно, потому что он не решает базовых проблем. Понятно, что не он определяет этот курс, он даже не определяет экономическую политику России, не говоря уже о внешней политике, которая в нынешней ситуации главная причина продолжающегося обеднения.
Павел Грудинин: Технический премьер-министр, который ничего не определяет. Ответственность вроде как на правительстве, потому что у нас все записано в наших законах, а он ничего не определяет. И спор идет между советником по экономическим вопросам и, например, главой Счетной палаты, как работать с олигархами.
Семен Новопрудский: Когда люди поймут, что вся власть в целом и человек, который возглавляет страну 20 лет, он отвечает за все – это будет первый шаг к пониманию базовой реальности. Потому что в России должность не равна влиянию, как известно. То есть на самом деле Медведев и существует для того, чтобы рассказывать сказки.
Елена Рыковцева: Это все очень сложно, это нужно к психологам, к психиатрам. Потому что на самом деле это Владимир Путин на своих прямых линиях с народом все время создает впечатление, что я в России решаю все, на меня замкнуто все. Он создает как раз такое представление: у нас есть отдельные недостатки, но в целом хорошо. Мы сделаем так, чтобы всем было хорошо.
Павел Грудинин: Я не согласен. Недавно по телевидению, хотя редко смотрю его, было показано, как после выступления, встречи со Шмаковым нашего президента, президент повернулся к Дмитрию Анатольевичу: "Слушай, надо как-то выехать за кольцевую дорогу и посмотреть, Шмаков действительно прав, что нагрузка налоговая на людей так сильно возросла, что они жить не могут". Кстати, это было две недели назад, премьер-министр поехал, судя по всему, он же не мог не выполнить поручение президента. Поехал и ничего не увидел, хотя Шмаков четко на цифрах рассказал, что все налоги платят граждане, и эти граждане под гнетом налогов уже не могут жить, потому что тарифы повышаются, налоги повышаются, жить невозможно. На машину дров человек не может заработать, грубо говоря, пенсия 8 тысяч и машина дров 8 тысяч. В стране, где огромное количество газа, все топят дровами.
Елена Рыковцева: Я не понимаю, зачем тогда Путину посылать Медведева, когда он может поверить на слово Шмакову?
Семен Новопрудский: Его давно это не интересует, Путин Россией не управляет, Путин управляет своим местом в истории давно уже, он решает проблему человечества. А Медведев у него такой как бы квазизавхоз.
Елена Рыковцева: Так кто управляет российской экономикой?!
Семен Новопрудский: Отвечает за это Медведев, безусловно, но не управляет. Государство не может подсчитать, сколько самозанятых, разброс официальных оценок от 15 до 30 миллионов. Люди спасаются от государства, как могут.
Павел Грудинин: С другой стороны информация, что у нас самая маленькая безработица. Люди говорят совершенно разные вещи. Что касается, кто управляет, есть группы олигархические, которые живут с населения, кто-то поднимает цены на газ, кто-то поднимает цены на бензин, кто-то поднимает какие-то налоги, кто-то поднимает налоги на самозанятых, еще что-то. И ты все время кому-то должен платить. Они между собой борются, вносят в Думу эти законы, их принимают, потому что у них лоббирование очень сильное.
Семен Новопрудский: Есть крупнейшие компании, под которые подстраиваются госзаказы. Кто строит Крымский мост? Игорь Иванович Сечин, который прекрасно управляет в том числе и валютным рынком, как мы знаем. Это люди, которые влияют на принятие решений.
Елена Рыковцева: Именно мост строит брат Ротенберг Аркадий.
Семен Новопрудский: В том числе. Люди, которые управляют Россией, с одной стороны. С другой стороны понятно, что Центробанк так или иначе отвечает хотя бы за инфляцию.
Елена Рыковцева: Владимир из Новороссийска, здравствуйте.
Слушатель: Я хотел сказать, что сегодня смотрел внимательно эти полтора часа, я уже на этого, извините, пожалуйста, клоуна смотреть больше не могу. У меня вопрос: где коммунисты? Ребята, вы должны требовать, у вас получится.
Павел Грудинин: Здесь нет ни одного коммуниста.
Елена Рыковцева: Здесь нет коммунистов, потому что Павел Грудинин действительно баллотировался от КПРФ, но он не имеет к этой партии никакого отношения.
Павел Грудинин: Коммунисты вносят все время законы, которые не принимает большинство, которым командует Медведев.
Елена Рыковцева: Потом коммунисты ваши в таком тесном союзе находятся с властью, по части той же Украины, что смешно от них чего-то требовать.
Павел Грудинин: Мы сейчас о внутренней политике. Если коммунисты говорят, что нужно переделать работу нефтяных компаний и сделать как во всем мире, чтобы нефтяная компания получила за единицу полученной нефти, а остальное все должно пойти в бюджет, то они об этом говорят. Толку-то что, если у них меньшинство такое, что они ничего не могут сделать.
Семен Новопрудский: Вопрос в том, с кого требовать. Как можно требовать с правительства Медведева, допустим, если президент в России проводит какие-нибудь экономические совещания, на них никогда не бывает премьер-министра – это потрясающе просто. В России есть правящая партия "Единая Россия", но при этом у нас правительство не считается ни партийным, ни техническим. То есть у нас правительство не имеет никакого внятного статуса. Непонятно, это правительство, которое проводит политику "Единой России", которая правящая партия, это политика, которую проводит президент, который дистанцируется по возможности от правительства, хотя не дистанцируется от отдельных его членов, и премьер-министр, который не участвует в экономических совещаниях, которые проводит президент.
Елена Рыковцева: Роман из Белгорода, здравствуйте.
Слушатель: А какие могут быть претензии к Медведеву и правительству и ко всей остальной публике? Там же сказано, что все для народа, сделано от имени народа. Мы же не народ – мы избиратели, мы электорат, в крайнем случае быдло.
Павел Грудинин: Леонид Филатов очень интересное написал произведение: "Встану утром, мажу маслом бутерброд, думаю: а как народ?". Они, по-моему, так и делают. Поскольку несменяемость власти позволяет жить спокойно, поэтому они абсолютно убеждены в том, что народ где-то там, может быть им и докладывают что где-то хорошо. А народ живет совершенно своей жизнью.
Семен Новопрудский: Здесь очень важная постановка вопроса, касающаяся, почему люди не требуют. Какие-то люди действительно на выборах довольно четко это показывают. У нас крайне низкая явка на выборах, у нас власть сделала так, что теперь нет процента явки, выборы можно при любой явке проводить. Вопрос в том, что в России сломаны механизмы политического контроля за властью.
Елена Рыковцева: Я буду все равно стоять на своем, что люди в России настолько управляемы ящиком, этим телевизором, все-таки телевизор побеждает холодильник. Когда Владимир Путин появляется в народе, этот визг страшный "батюшка царь", когда они чуть ли не руки целуют, я в это верю, что они его видят, и они счастливы.
Павел Грудинин: В 1915 году или в момент начала Первой мировой войны заказывали молебны, собирали площади за благоденствие царя, а через три года царя не стало, его расстреляли. Наш народ очень доверчив, но потом страшная вещь происходит.
Семен Новопрудский: Народ потом прекрасно крушил храмы. На самом деле нет никакого принципиального народного отношения к власти. Кстати говоря, Путин это понимает, он по большому счету сейчас опирается даже не на некоторый народный консенсус, а он опирается скорее на то, что он пытается погрузить Россию в великую историю, что Россия встает с колен. Именно поэтому внешняя политика так явно заменила внутреннюю даже по телевизору.
Павел Грудинин: Несмотря на это, какое количество денег тратится на перевооружение Росгвардии. Это понятно же для чего.
Семен Новопрудский: Я уж не говорю о том, что Росгвардия является фактически личной армией президента. Это очень важная структура.
Елена Рыковцева: Что вы скажете о той части выступления Дмитрия Анатольевича, которая касается санкций, когда он очень много говорил о том, какой чудовищный ущерб они нанесли западным странам, и очень неохотно - как же для экономики Российской Федерации?
Павел Грудинин: Этот принцип, когда, если мы кому-то навредим, то нам будет лучше, он превалирует тоже в нашей истории. Я вам точно могу сказать, что польские фермеры не заметили ответных мер, которые мы ввели. Все наши чиновники говорят, что в результате санкций у нас хуже стала экономика. Нет, на самом деле и вы не правы, потому что если у тебя так плохо с деньгами, какого черта ты покупаешь американские ценные бумаги и отправляешь туда свои деньги, там больше ста миллиардов долларов лежит. Почему ты даешь кредиты различным странам, причем на таких условиях, если бы нашему бизнесу такие кредиты дали, мы бы развивались совершенно по-другому. Почему ты вдруг начинаешь строительство различных объектов по всему миру и ввязываешься в какие-то войны – это тоже стоит денег. Поэтому нет, скорее всего, денег у нас для своих мало, а для чужих очень много.
Семен Новопрудский: Проблема состоит в том, что там был единственный вопрос, связанный с Украиной: вы же говорили, что санкции неэффективны, зачем вы их ввели против Украины? Самое потрясающее, что Медведев начал говорить буквально, как сказал бы Дональд Трамп. Он сказал, что это не санкции против украинского народа – это санкции против всех, кто нам вредит.
Елена Рыковцева: Если бы еще журналисты, которые задавали вопрос, посмотрели список этих "вредителей". Я точно помню в этом списке директоров предприятий, фармацевтов. То есть как вредило фармацевтическое предприятие, гендиректор которого оказался под санкциями Российской Федерации, я понять не могу, кроме того, что они лекарства сюда привозили.
Семен Новопрудский: Единственный закон, который бизнесу удалось отстоять, это когда в России пытались ввести уголовную ответственность российского бизнеса за то, что они якобы здесь исполняют американские санкции. Тут уже крупный бизнес встал, потому что он прекрасно понял, что хотели ввести санкции дополнительные, кроме налоговой нагрузки, против собственного бизнеса ввести под предлогом борьбы, зеркального ответа на иностранные санкции. Пока Россия не поймет, за что на самом деле введены эти санкции, фундаментальных изменений здесь не произойдет.
Елена Рыковцева: Сергей из Рязани, здравствуйте.
Слушатель: Вопрос к Павлу Грудинину: какое его отношение к продовольственному эмбарго?
Павел Грудинин: Я уже тысячу раз говорил, что никакого продовольственного эмбарго не существует. Недавно Россельхознадзор сказал, что они уничтожили 86 тысяч тонн продовольствия. Потом уже сказали, что это не больше 10% от того, что поступает на наши рынки. Поэтому никакого эмбарго нет, есть только одно: как только повысилась цена доллара, сразу иностранное продовольствие стало, к сожалению, недоступно большинству населения, значит его сюда не привезли. Сейчас, кстати, опять увеличивается количество ввезенной продукции. Мы все хвалимся, что мы на 20 миллиардов продаем своей еды, а мы ввозим на большую сумму. И тут очень интересная вещь: никакой поддержки для сельхозпроизводства эмбарго не оказало. Помните, как процентная ставка в декабре 2014 года взлетела, сразу повысился курс евро, а мы сидим на импортных технологиях, на импортных семенах, все равно мы, закупая это, отдали те же деньги туда. Бедность населения привела к тому, что мы проиграли конкурентную борьбу пальмовому маслу, всяким суррогатам, заменителям животных жиров.
Елена Рыковцева: Мы должны завершить на том, что, Дмитрий Анатольевич, посмотрите наш эфир теперь что ли.